1. В бой!

POV Кюдзо:

  Я отправился на поиски предводителя того пёстрого отряда нетрудоустроенных самураев, который так досаждал моим коллегам.  Мои мало на что годные сотрудники, может, и справились бы с горем пополам - если бы очень постарались. Но не всем хватает терпения.

  Я наведался в убежище отряда, но главаря найти не смог. Так что решил попытать удачи, следуя за мелким самураем и крестьянкой с бездумно выставленным на показ пупком (всё еще поражаюсь, как она умудряется не простудиться - ведь все мы, кроме неё, кутаемся в многослойные одежды). Я не понимал, что Укё в ней нашел, но в любом случае намеревался убить ее, как только покончу с самураями. Для её же блага.

  Как и ожидалось, детки вывели меня прямо к главарю - неопрятному самураю среднего возраста, который очень давно не стригся. Я держался вне поля зрения, но он все равно меня почувствовал. Незаурядно. День еще мог стать интересным.

  Поскольку старший меня уже обнаружил, я решил появиться с шумом и блеском и слегка его припугнуть.  Срезал пролёт в семьдесят ступенек и эффектно приземлился. Уверен, даже ради спасения собственной жизни этот дядька так бы не смог.  Смуглый самурай представился Симадой Камбеем и спросил, как меня зовут. Даже не знаю, почему я потрудился ответить. Он все равно скоро умрёт. Но, наверное, не стоило создавать впечатление, что я готов вести праздные беседы, потому что затем он добавил: “Судя по всему, ты самурай, я надеялся, мы поговорим”.

  Я едва не закатил глаза. Что за шаблонный способ завязать знакомство? Я не ради светской болтовни пришел, и потому решил, что говорить за меня будет сталь. Сказал, чтобы он готовился к бою. Но он не оставлял попыток развести меня на трёп.

  “Ты и в самом деле самурай”, - продолжил он. Как угодно. Все самодовольные самцы почему-то считают себя вправе сообщать малознакомым людям, что те собой представляют. Вопрос моей классовой принадлежности был спорным, но уж его никоим образом не касался.

  Моя вторая сестра Мидзухо всегда говорила, что я лучше остальных мужчин. Что я особенный: чище, возвышеннее, умнее. Что я, благодаря своей незамутненности, могу достичь таких высот в боевых искусствах, которые “обычным мужчинам” недоступны. По ее словам, о поразительных способностях таких, как я, писали древние мудрецы. Одно время я сомневался, верила Мидзу в это на самом деле или просто была добра. Но пока ни один “обычный мужчина” не опроверг ее правоту. И этот снисходительный дядька, которому пошли бы на пользу бритва, ванна и хороший шампунь, ничем от них не отличался. Я собирался покинуть поле боя во все еще пахнущих свежестью одеждах и с идеальной прической.

  Длинноволосый самурай наконец-то обнажил меч, так что я не стал тратить время и атаковал.  Я действовал верно - по крайней мере, мне так казалось. Старший был выше ростом, и ему проще было до меня дотянуться, но я был моложе, быстрее и в лучшей форме. Я убивал и более мощных соперников.

  Я собрался нанести решающий удар, но враг превзошел мои ожидания. Не успел я опомниться, как мы оказались в безвыходном положении: я приставил свой меч к его горлу, но и его клинок касался моей кожи.  Я знал, что порезал его, но и по моей шее стекала теплая влага. Хорошо, что на мне был чёрный гольф, а не белый. Я задумался, лишь на мгновение, о том, вернусь ли домой, чтобы постирать. И сразу отбросил эту мысль. Это он сегодня умрёт. И это он нуждался в стирке, поскольку был одет в нечто не совсем белого цвета, который почтовые каталоги описывают как кремовый, слоновой кости, светло-желтый, бежевый, или как там еще. На долю секунды меня опять посетила безумная мысль: думают ли другие люди о моющих средствах перед смертью? Судя по внешнему виду Симады Камбея, он слыхом не слыхал о пятновыводителях. 

  Мы оба взвешивали следующий шаг. Если бы я сильнее надавил на его шею, он, конечно же, ответил бы тем же. Я был ближе к нему, чем когда бы то ни было, и впервые как следует рассмотрел его лицо. С содроганием я понял, что практически наполовину уверен: Симада Камбей – тот самый человек, которого я видел пятнадцать лет назад. Человек из моих воспоминаний был моложе, без бороды, волосы у него были короче, но за прошедшие с того дня годы всё могло измениться. И то, что его звали Симадой, почти исключало вероятность простого совпадения. Еще миг я вглядывался в его лицо и не знал наверняка, пытаюсь я вспомнить или забыть.

  Неопрятный самурай, должно быть, заметил, что я его изучаю; как типичный самовлюбленный самец, ложно истолковал мои намерения и решил, что я проявляю к нему интерес. C неуместно мечтательным выражением лица он подался ближе и сделал некое оскорбительное заявление, которое не стоит того, чтобы я его повторял. Я отпрянул в отвращении, и давление на мою шею неожиданно пропало. Коварное существо использовало возможность сместить клинок и втиснуло цубу между моим лезвием и своей шеей. От трения металла о металл между нами буквально скакали искры. Одним быстрым круговым движением он отстранил мой меч и зашел справа. И всё это время пялился мне в глаза самым непристойным образом.  Ну и наглость! Я уклонился, парируя правой катаной его косой удар, ответил двумя прощальными взмахами и перевернулся в прыжке, отступая. Он ушел из-под атаки и откатился в сторону, но и меня его контрудар не задел.

  Пока старший воин вскарабкивался на ноги, я красиво приземлился в нескольких метрах, оставив между нами приемлемое расстояние. Как бы я ни наслаждался своей ловкостью, я уже понял, что противник не просто сильнее физически - я недооценивал уровень его мастерства. Следовало наносить быстрые атаки и сразу покидать поле его досягаемости.   

  И тут Камбей выдал еще одну дешёвую фразочку – мол, он разыскивает высококвалифицированных самураев с “определенной целью”.  Фууу. Он что, никогда не сдается? “Ээ, мистер Симада, - подумал я. – Объявление в газету давать не пробовали?

  Затем он предложил присоединиться к нему и сражаться с Нобусери. Но я не собирался играть в его игры. Я подлетел к нему в полной уверенности, что сейчас же положу всему конец. Моя ярость удивила даже меня самого. Никогда еще противникам не удавалось меня разозлить; они были слишком незначительны. Сенсэй учила нас не злиться, потому что этой слабостью может воспользоваться ясно мыслящий враг.  Но теперь мне было всё равно. “Всё! Сейчас он получит!”

  Я обрушился на него в летящем прыжке, но он мечом отразил удар справа и ножнами - удар слева.  На мгновение я повис в воздухе. Он удерживал мой полный вес на своих руках. В силовом состязании у многих была бы возможность взять надо мной верх, но я всегда восполнял разницу в физической силе скоростью и искусной техникой. До сих пор.

  Сэнсэй учила: “Если  небольшая женщина, весом в сотню фунтов, воздействует им на руку или палец крепкого мужчины – догадайтесь, что не выдержит? Сто фунтов или рука?” Мне сейчас только и оставалось, что использовать свой полный вес против более рослого мужчины. Я выбросил колени вперед, пнул его по руке и в грудь и отскочил. Его откинуло на несколько ярдов, к основанию находившегося там склада металлических прутьев.

  Ладно, ладно, не надо читать мне лекции о том, что "Кодекс чести самурая запрещает лягаться". К суровым законам самурайской чести я отношусь не так серьезно, как некоторые - не так, как, к примеру, знаменитый полным отсутствием гибкости Тессай. Только из того, что я молчалив, еще не следует, что я все время смертельно серьезен. Чтобы выжить, гибким быть необходимо. Так я воспитан. Даже Старшая Сестра Харуко - а из всех нас только она родилась самураем - говорила: "Самое главное - надрать им з."

  В общем, я контратаковал навязчивого Камбея, прорубая путь сквозь шквал металлических прутьев, которыми он меня забрасывал. Он отчаянно защищался. Хорошо. Давно бы так. Я его почти настиг. Но он оттолкнулся прутом от земли и вскочил на горизонтальную балку. Как только я посмотрел вверх, он попытался отогнать меня с помощью того же прута.

  "Длина - это еще не всё! Я его подровняю!" - подумал я. Двумя аккуратными ударами я разрубил нижнюю балку и одну из несущих свай сооружения. Незачем мне было туда карабкаться, раз я мог вернуть его на свой уровень.

  Когда конструкция с грохотом рухнула, врагу пришлось воссоединиться со мной на земле. Мы нашли друг друга посреди облака пыли и вновь скрестили клинки. И вот тогда он схватил меня за руку. Еще ни один противник не подбирался так близко, и еще ни один мужик меня не лапал! Я бы вырвался, если бы не его железная хватка. Он заговорил мне в ухо, тяжело дыша.

  "Я не могу победить тебя, но прежде, чем ты меня убьешь, я должен во что бы то ни стало закончить одно дело".

  Я застыл. Я уже слышал похожие слова, но они предназначались не мне. Они предназначались ему - вероятно, тому самому человеку, что стоял сейчас рядом. Страшные воспоминания прорвались в мой разум, и меня охватила в дрожь. Я закусил губу и одним лишь усилием воли заставил себя успокоиться, надеясь, что противник ничего не заметил.

  "Я прошу, - продолжил старый самурай, - чтобы ты дал мне уйти".

  После этого он ослабил хватку и, прежде чем отпустить, с нарочитой медлительностью провел пальцами по тыльной стороне моей руки. В тот момент я был слишком ошеломлен, чтобы хотя бы внутренне возмутиться. Едва я пришел в себя, кровь ударила мне в голову. Не оставалось никаких сомнений, что Симада Камбей всю дорогу осознанно со мной заигрывал!

  Симада сделал шаг вперед и, не оглядываясь, произнёс: "Тебя зовут Кюдзо, верно?"

  Какой трус! После всех приставаний, он не осмелился даже посмотреть мне в глаза! Он продолжил: "Я смогу снова сразиться с тобой только после того, как уничтожу Нобусери. Пожалуйста, дождись…"

  Он просит, чтобы я его дождался? Бесстыдное существо! Если он - тот, о ком я думаю, у него нет никакого права...

  Но тогда неугомонный самурай добавил: "...или ты предпочтешь убить меня прямо сейчас?"

  Прямо сейчас? Это была хорошая идея. Я ее обдумал. Конечно, удар в спину - вещь не самая достойная, но, насколько я знаю, сексуальные домогательства ничем не лучше. Если я зарежу его на месте, мы будем в расчёте. Но, убей я его сейчас, я никогда не узнаю, он ли это...

  Я так и не успел принять решение, потому что, некстати объявив о своем присутствии криком "Берегись, Камбей!", на нас выпрыгнул дурацкий, безвкусный робот. Я всё равно его ожидал, потому что видел отражение в зеркальной поверхности своего клинка еще до того, как он ринулся на меня с неоправданно огромным мечом. Я лишил меху оружия и разрубил бы надвое, но Камбей выбил катану из моей руки. Клянусь, парень более чем невыносим! Снизошел до того, чтобы обезоружить, хотя мог покалечить или убить - видимо, он не принимает меня всерьез! Он еще об этом пожалеет! Он точно из тех несносных существ - "типичный самец", как говорят мои сестры!

  На этот день я достаточно "повеселился". Кажется, стратегия Камбея состоит в том, чтобы враг сам свалился замертво от злости, если честно победить не выходит! Не желая лишней секунды оставаться в его утомительном обществе, я удалился. Ладно, в этот раз дядьке повезло. Разберусь, когда не буду так зол и смогу драться на трезвую голову.

Продолжение следует...

4. Переломный момент
     
POV Кюдзо:

  При следующей встрече Хёго сразу принялся дразнить меня ранкой на шее – в полном соответствии с моими ожиданиями. Затем он объявил, что собирается тоже бросить Камбею вызов. Я и тут не удивился. Хёго был самой задиристой королевой сучек, что я когда-либо знал; вечно пытался меня превзойти и впечатлить босса. И почти ничего, что пошло бы на пользу его карьере, не гнушался. К счастью, Аямаро был далеко не глуп и мог разобраться, что к чему, иначе клевета Хёго погубила бы меня давным-давно.

  Я решил не мешать. Какой смысл объяснять Хёго, что Камбей уже обещан мне! Коллега был не склонен к колебаниям. Он хотел одного – доказать, что может сделать то, чего не смог сделать я. Можно подумать, у королевы китча в слоях штукатурки и помаде не к лицу были с Симадой Камбеем какие-то шансы. 

   Но – просто чтобы убедиться – я издалека за ним проследил. Пальцем не дам прикоснуться к тому, что только я имею право убить! Оказалось, я зря волновался. Как я и предвидел, Хёго был Камбею не чета.  Я тихо болел за Симаду, пока он надирал Хёго задницу. Только поймите меня правильно. Я занял его сторону временно, потому что Хёго нравился мне еще меньше. Хотя, ладно, пришлось признать, что смуглый ронин в каком-то смысле ничего - как для утомительного дядьки. Можно было даже, наверное, сказать, что для своих лет он вполне привлекателен … объективно говоря. Мне, в общем-то, все равно.

  Чтобы успеть раньше Хёго и компании, я бегом вернулся в дом Аямаро. Там, однако, тоже развернулась драма. В этот самый день, прямо под крышей моего работодателя, был убит прибывший с визитом из Столицы Имперский делегат! Вот дикость! Работодатель запаниковал и отдал приказ арестовать всех самураев в черте города. Сам я подозревал, что убийцу следует искать в здании. Строгая пропускная система практически исключала доступ  неуполномоченных кадров в гостевые комнаты Аямаро. Но я держал рот на замке: если бы наших рядах завелся предатель, следующими в очереди на устранение стали бы самые догадливые.

  Камбей и его отряд ронинов стали, конечно, объектом общегородской чистки. На следующий день мы получили известие об их предположительном уничтожении. Повозка на наклонных рельсах, в которой они пытались сбежать накануне, разлетелась на куски. У меня упало сердце. Теперь шансов выяснить, Камбей ли мне нужен, стало еще меньше. Вопрос можно было считать закрытым, но я уже потерял покой. После войны я решил жить только настоящим, но внешний вид Камбея напомнил мне Мать. Что бы она подумала, если бы увидела, каким я стал? Какой жизнью живу, какие люди меня окружают?  Аямаро – первый, к кому я пошел на службу, оставив армию. Я не особенно перебирал харчами, главное – чтобы платили, но… Мои сестры увлеченно трудились над тем, чтобы сделать мир лучше - в соответствии со своими истинно женскими представлениями - а я просто дрейфовал из одного дня в другой. Но всё равно я не хотел бы поменяться с ними местами. Я вообще не знал, чего хочу.

  Настроение в тот день у меня было скверное, и я сорвал его на попавшихся под горячую руку ронинах. Я прочесал город и уже обменивался впечатлениями с Хёго, когда Укё нас прервал. По своему обыкновению, никчемный франт решил занять нас в личных целях, несмотря на прямой запрет Аямаро. При обычных обстоятельствах эта вольность вывела бы меня из себя. Я хотел закончить пораньше и успеть домой к началу Queer Eye for the Straight Guy (ТВ-шоу, в котором пятеро геев меняют добровольцу гардероб и интерьер -прим. перев.). Но на этот раз я был не прочь поучаствовать в том, что задумал Укё. По его словам, механизированного самурая, который вмешался в наш с Камбеем поединок, видели в веселом квартале. Раз выжил этот, могли выжить и остальные. Укё хотел выследить робота и найти крестьянку. Я, со своей стороны, был бы счастлив узнать, где находится Камбей.

  По следам Кикутие мы вышли к Светлячку. Конечно, вся шайка была там, но им помог сбежать новенький – некий самурай по имени Ситиродзи (которому не помешало бы воспользоваться советами клёвой теле-пятёрки). Мы, в лодке, гнались за ними до земель Сикимори, где Тессай настоял, чтобы мы развернулись. Ладно, по крайней мере, я знал, что Камбей жив.

  Дома я, с немалым раздражением, обнаружил очередное письмо. Опять Аямэ? Я еще не отправил ответ на предыдущее. Взглянув на адрес, я вздохнул с облегчением: послание было от Харуко, нашей старшей сестры, которая писала крайне редко, потому что была очень занята в додзё. Я открыл письмо, и облегчение как ветром сдуло. Харуко сообщала, что Аямэ несколько месяцев ждала моего ответа, забеспокоилась, провела кое-какое расследование и выяснила, что мой адрес – это адрес дворца Аямаро. Склонная, как и все женщины, к паранойе, она запугала себя нелепым предположением, что меня похитили и силой держат в гареме Укё.

  Аямэ собиралась приехать в Когакё и “спасти” меня, но, к счастью, решила сначала посоветоваться с Харуко. Более вменяемая Харуко сказала ей, что я, скорее всего, работаю телохранителем, как и сообщал четыре года назад. Но это значило, что я связался с дурной компанией, к которой и близко не должна подходить уважающая себя женщина, так что Аямэ планировала “спасти” меня всё равно.

  Дочитав до этого места, я забеспокоился всерьез. Хоть Аямэ и была мне не полностью симпатична, мне совершенно не хотелось, чтобы моя, к сожалению, не слишком уродливая сестра попалась на глаза негодяю Укё или кому угодно еще из людей Аямаро. Конечно, Аямэ вполне могла о себе позаботиться, и была старовата - и слишком зла - чтобы нравиться Укё, но береженого бог бережет. Кто повёлся на Кирару, может повестись на что угодно! Теперь я должен был сделать всё возможное, чтобы предотвратить приезд Аямэ в Когакё, даже если бы ради этого мне пришлось отказаться от великолепного медицинского обслуживания. Какая досада! 

  Я продолжил чтение. Закончив с Аямэ, Харуко взялась за меня. “Как ты можешь тусоваться с теми, с кем, рискуя жизнью, боролись Мидзухо, Аямэ и я?” – вопрошала Харуко. Ага, старшая сестра, долгие годы скрывавшая от меня природу их тайных вылазок, всё же проговорилась. Они знали, что я знал, что они уходят драться, но никогда не объясняли, за что. Правда, я не уверен, что признание принесло мне хоть какое-то удовлетворение. Если я действительно работаю на извращенца Укё, заявила Харуко, то, возможно, моя мать зря отдала за меня свою жизнь. Эти слова ранили сильнее, чем мог бы ранить меч. Что еще хуже – у меня не было причин с ними не согласиться.

Я набросал письмо Аямэ и Харуко, в котором просил их НЕ приезжать в Когакё и НЕ беспокоиться за меня. Я как раз перевожусь кое-куда получше, написал я. И обещал рассказать подробнее, как только смогу. Я надеялся, что теперь Аямэ не приедет. У меня и так было дел по горло.

  Я счёл неразумным бросать это сообщение в служебный ящик, и выбрал почтовое отделение подальше от дворца. Когда я вернулся, оказалось, что Хёго, вместе с Нобусери, отправился к выходу из горы Сикимори, чтобы перехватить отряд Камбея. Совершенно в стиле Хёго – “случайно” оставить меня не в курсе и уйти на задание. Я последовал за ними. Но на этот раз меня интересовало вовсе не наше с Хёго состязание, кто наберет больше очков по итогам ежегодной профессиональной аттестации.

  В царстве Сикимори много выходов. Я не знал наверняка, куда именно направился Хёго, но каким-то образом умудрился попасть в нужное место. Почти так, как если бы чувствовал Ки Камбея. Может, его я и видел много лет назад - может, его я и должен был искать, но никогда не надеялся найти? Другого объяснения у меня не было. Я едва не опоздал: Камбей как раз дрался с рэйденом. Потом вмешался этот трус Хёго и разоружил Камбея выстрелом из гранатомета. Нобусери вознамерился прикончить раненого самурая, чего я никак не мог допустить.  У нас осталось незавершенное дело.

  При желании я могу быть такой же крутой стервой, как мои сестры. Я бросился на рэйдена и искромсал быстро и аккуратно - Сэнсэй бы мной гордилась. Обезвреженный меха рухнул, я соскочил с обломков и специально постарался приземлиться спиной к Камбею, чтобы избежать зрительного контакта. Я был не в настроении для флирта. Чтобы Камбей снова не пришел к ложным выводам, надо было расставить все по местам. “Только я могу убить тебя”, - сказал я. Надеюсь, он понял, что отношения у нас “чисто деловые”.

  Хёго, по-видимому, не оценил тонкость моей ручной работы: он зарычал и выстрелил мне в спину. Я засек время залпа и с легкостью мог уклониться, но вездесущий Камбей решил прийти мне “на помощь” и разрубил снаряд катаной. И почему все вечно думают, что меня надо спасать?

  Хёго старательно доводил себя до нервного припадка  и с удовольствием бы еще с нами посидел, если бы его механизированный бывший бой-френд Собэй не настоял, что им пора. Оставались мы с Камбеем. Он повернулся ко мне. “Боюсь, вернуться домой, к друзьям, ты уже не сможешь”, - сказал он. Что с того. Они никогда не были моими друзьями. Не оглядываясь, я пошел прочь. У меня не было  четкого плана дальнейших действий. Я нашел Камбея, но всё равно не знал, как заставить его ответить на мои вопросы; вообще-то, я не знал даже, есть ли у него ответы.

  Тем временем вокруг нас собрались остальные самураи. Горобей преградил мне путь, но Камбей велел меня отпустить. Все это время взгляд Камбея жёг мне спину. Ему что, смотреть больше не на что? Я продолжил путь, обдумывая следующий шаг: “Может, последить за ним с почтительного расстояния, пока не найду способ убедиться, его ли я видел пятнадцать лет назад?..”

5. Конкуренция

POV Кюдзо:

  Я всё шел по пустыне и изобретал способ так проследить за Камбеем, чтобы у него не создалось впечатление, будто я к нему неравнодушен. И случайно столкнулся с одним из совсем недавно оставивших нас Нобусери. “Хмм… Раз уж я все равно здесь, почему бы не завалить его, - подумал я. – Давненько я не применял комбинированную технику молниеносных ударов в стиле Аямэ”.

  Кажется, на этот раз я ее даже переаямил. Через несколько секунд у моих ног уже дымились обломки рэйдена. Раз плюнуть.

  И тут мимо пролетело несколько гранатометных снарядов. Опять Хёго. К счастью, он был очень плохим стрелком. Как только понял, что я его заметил, он прочел небольшой монолог о том, как было бы здорово, если бы я забыл о Камбее и вернулся в Когакё. Вот лицемер. Сначала чуть не убил, а раз не вышло - завел мирные речи. Пока он плел сети из соплей в сахаре, меня окружили яканы. С ними был пленный робот Кикутие, весь в веревках. Шайка Камбея всё это время, должно быть, наблюдала, и в этот самый миг решила вызволить своего товарища. Кастрюлькам сильно досталось.

  Столкнувшись внезапно с четырьмя высококвалифицированными самураями и потеряв половину своих кастрюлек, Хёго переоценил ситуацию. Он предложил мне шанс сразиться с Камбеем здесь и сейчас. Если бы я победил, то мог без всяких последствий вернуться к Аямаро. Если бы был убит, Хёго сам убил бы Камбея. Я ни на секунду не поверил его обещаниям. Камбея игры Хёго, похоже, тоже не интересовали; я видел, как он спрятал меч в ножны.

  Лживая королева просто выжидала момент, когда мы с Камбеем будем заняты друг другом, чтобы одного из нас пристрелить. Вы думаете - я не заметил, как он целился, пытаясь завлечь меня уговорами? Ничего не оставалось, кроме как подыграть. Мы с Камбеем смотрели друг другу прямо в глаза. Думал ли он о том же, о чем думал я? Мы взялись за рукояти своих мечей. Я гадал, держит ли Хёго палец на спусковом крючке. Я стоял к нему спиной. Это Камбей мог видеть, что там происходит. Если бы Хёго спустил курок, действовал бы Симада в наших общих интересах?
 
Никогда не узнаю, ибо в тот момент раздался выстрел. Но ни Камбея, ни меня он не задел. Время терять всё же не стоило. Я развернулся и нашинковал гранатомет вместе с Хёго. Уже потом я понял, что снаряд предназначался самураю-ребенку Кацусиро, который напал на них сзади, чтобы освободить Кикутие. Но даже после этого я не раскаялся. Я всё еще уверен, что Хёго собирался убить меня при первой же возможности.

   Я опустил взгляд на бывшего коллегу. “Почему, Кюдзо?” – спросил умирающий. “Я хочу наконец попробовать настоящую жизнь”, - ответил я. Испуская последний вздох, он назвал меня дураком. Пусть так. Когда-то я думал, что мои сестры – дуры. И, возможно, был прав. Но они могли спать спокойно ночью и с гордостью смотрелись в зеркало по утрам. Неужели так плохо с моей стороны желать того же?

  Камбей повернулся ко мне и предложил составить ему, то есть им, компанию. Даже не взглянув в его сторону, я спросил: “Когда мы отправляемся?”

“Сейчас”, - ответил он. Но, когда он развернулся и двинулся с места, крестьянская жрица растолкала толпу и встала у него на пути. “Этот человек – враг!” – заявила она.

Вот уж неоправданная грубость! Обсуждать меня прямо под моим носом, не удостоив даже взглядом… Она смотрела только на Камбея. Возмутительно! Еще немного, и мне придется звонкими пощечинами гнать ее до самой Канны.  Не в первый раз я навлек на себя гнев едва знакомой женщины! Кажется, они, по каким-то загадочным причинам, видят во мне “конкурента”, хотя я совершенно не собираюсь с ними состязаться. Но я пережил Аямэ – что мне эта Кирара.

Продолжение следует...

starling
Очень рада, что нравится! Спасибо) Продолжение теперь через пару дней.

Mitsuko
Спасибо -  за автора и за меня)

Братья Ку
Я постараюсь найти время, пока что его не хватает. Хотелось бы вешать не по одной главе, учитывая процент флэшбэков и ОС в ближайших главах) Спасибо за ваш интерес.