1.Название: Воспоминания инженера
2.Автор: Sonya_tyan (Kyuzo on ficbook/Ao3)
3. Имя беты: нет
4. Рейтинг: G
5. Вид/Категория: Джен
6. Жанр: Ангст, драма
7. Персонажи: Хейхати
8. Предупреждения: -
9. Саммари: Хейхати рассказывает о своем предательстве. Пост-канон.
10. Дискламер: ни на что не претендую

- Ну и хорош же сегодня рис! – воскликнул Хейхати, насыпая полную чашу риса. – Ай! - инженер поскорее передал горячую миску Горобею и подул на покрасневшую ладонь. – А вы, Кюдзо-доно, точно не хотите?
Кюдзо всем своим видом дал понять, что рис его не интересует.

      - Добавки! – требовательно протянул очередную пустую чашку Кикутиё.

      - Что, опять? – Хей засмеялся. – Да, рис из Канны никогда не наскучит. О чем задумались, Горобей-доно?

Огонь весело потрескивал, силуэты четырех самураев отбрасывали густые переменчивые тени.

      - Мы все так мало знаем друг о друге. Конечно, сейчас может и не важно уже все это, но все же… Я, да и Кикутиё много стали говорить о прошлом, а от вас с Кюдзо так ничего и не услышали. Может, хоть ты расскажешь свою историю?
Повисло долгое молчание.

      - Я не хотел бы говорить об этом, - сказал инженер непривычно серьезно, но затем вымученно улыбнулся и почесал затылок. – Но может, действительно, стоит выговориться. Я никому этого никогда не рассказывал, да и я уже выплатил этот долг своей жизнью. Все мое прошлое определилось одним днем.

      Этот день я помню в мельчайших подробностях. Да, в то утро погода не задалась, когда в шесть часов утра, как обычно, отряд проснулся, самураев вместо солнца встретили свинцовые тучи. Но настроение у всех было все равно отменное: позади – день тяжелых битв и победа, впереди – день отдыха и подготовки к последующим сражениям. Я проснулся раньше всех, нашу крепость еще плотно окутывал туман. Большинство моих друзей отсыпались в лазарете, не обошлось и без погибших, поэтому, перед тем как отправиться в мастерскую, я некоторое время потерянно смотрел на пустующее место по соседству. До подъема оставалось еще полчаса, поэтому я выскользнул из комнаты и пошел в мастерскую, где занимался разработкой нового оружия.

      В назначенное время я присоединился к своему отряду и вместе со всеми отправился завтракать. Как сейчас помню горячий зеленый чай и сухие лепешки, смех за столом и всеобщее оживление. Как обычно, внимание было приковано ко мне – я много шутил, да и все просто нуждались в веселом парнишке в огромных перчатках, с вечной улыбкой на лице, инженере, руки которого, в отличие от остальных, были запачканы машинным маслом, а не кровью. В эпицентре боя бывал редко, разве что на случай, если что-то придется починить в военном корабле. Вспоминать вчерашнее сражение никому не хотелось, только хвастуны иногда называли цифры поверженных ими врагов, но такие разговоры быстро затихали.

      - Ну надо же, ты послушай!.. – хлопал один солдат другого по плечу, и еще один вступал в ряды слушателей, покатывавшихся со смеху от моей шутки. В этом отряде я прослужил уже четыре года, кто-то приходил, кто-то покидал его, но я так и оставался душой компании.

      После завтрака я отправился в сектор пилотирования. Там стояли немало пострадавшие самолеты, над которыми мне и предстояло поработать. По пути услышал крики – надрывные, отчаянные. Я замер на секунду, но потом продолжил путь. Даже извечная улыбка с лица не сошла – знал, что вчера командир захватил пленника, из тех, что еще не переделали свое тело в механическое. Скоро крики заглушил стук моего молотка. Раньше я не принимал войну всерьез – казалось, что все эти сражения, боль, пытки… Всё это не со мной происходит, это всё со стрелками, пилотами, генералами, а я – инженер, смотрю на это со стороны, чиню механизмы и улыбаюсь.

      Но вдруг крепость пошатнулась. Наш военный корабль, наш штаб, висевший над землей на небольшой высоте, что-то заставило дрожать и шататься, гудеть сиренами, будто бы от боли. Я уронил гаечный ключ, побежал по длинному коридору. Вокруг – никого, двери везде распахнуты, пробегая мимо комнаты пыток, глаз выхватил распростертую фигуру брошенного пленника, бездвижно лежащую в луже крови. Когда добежал до главного зала, увидел, что там уже собрались все командиры, выстроились отряды, в том числе и мой почти полным составом. Все удивленные, испуганные, потрепанные, большинство раненые – нападения сегодня никто не ждал. От караула ни весточки, и не удивительно, все мертвы уже были. Генерал отдал приказ, солдаты побежали на позиции, сражение началось, а я как всегда остался не у дел. Рядом прогремел взрыв, меня оглушило, я на некоторое время потерял сознание…

      Когда я очнулся, крепость было не узнать. Наш корабль был безнадежно разгромлен. Рядом со мной стоял командир, в клубах пыли и копоти я едва мог разглядеть его напряженное лицо. Заметив, что я очнулся, он бросил будто в пустоту:
      - Крепость пала.
Я смог встать, и теперь пытался разглядеть нападавших. По цвету кораблей я понял, что на нас напал целый альянс, а положение безнадежно.

      - Самолетов почти не осталось, но нужно попробовать прорвать их блокаду, вывезти выживших, генерала, ценное оружие.

      - Значит, бежим? – сказал я, после встряски забыв о субординации.

      - Отступаем, - строго поправил командир. – У нас остались союзники, только бы добраться до них, соберем силы и еще возьмем свое. Нужно послать несколько самолетов на разведку. Пилотов почти не осталось, возьми с собой любого рядового и лети на северо-северо-восток, попробуй пролететь за горами и немедленно свяжись, если там всё чисто.

      Я почесал затылок и вздохнул. Пилотировать мне доводилось только в военной школе, все самолеты я мог разобрать и собрать самостоятельно, но вот уклоняться на них от снарядов…

      - Так точно!

      Долететь до гор получилось подозрительно просто. Солдат, совсем еще молодой самурай, сидевший рядом со мной, стрелял, а я только управлял самолетом. Миновав горы, я опустился пониже, и теперь внизу увидел скрывающихся за скалами врагов. Их было так много! Мы сразу поняли, что это ловушка, и нам не выжить. Легкий и тонкий, как черная стрела вражеский самолет подбил нас, крыло горело, самурай, летевший со мной умер мгновенно, разбив себе голову о панель управления, я видел, как лилась по кнопкам и рычагам алая кровь. Мне стало плохо, я начал снова терять сознание, как вдруг рука вражеского меха выдернула меня из кабины.

      Когда мое тело глухо ударилось о землю, мысли прояснились. Они стояли надо мной – люди, тела мехов не подходят на роль экзекутора, они только убивают. Человек склонился надо мной, достал рацию из моего нагрудного кармана, переглянулся с другими, что-то сказал, к своему удивлению я понял, что ничего не слышу – оглушило, похоже. Враг повторил, а затем ударил по лицу. Нос разбит, зато слух вернулся.

      - Ты разведчик? – донесся до меня голос врага. Приглушенный, будто из колодца. – Разведчик, спрашиваю? Вы ищете пути к отступлению?
Я молчал. Человек схватил меня за шею, я стал отчаянно хватать ртом воздух, но быстро сдался:
      - Да, да…

Он ухмыльнулся и протянул мне мою рацию:
      - Скажи, что здесь никого нет.

Рацию я не взял, поэтому он снова меня ударил. Лицо, живот, снова живот. Кто-то сказал ему, чтобы он не убил меня случайно, что только мой голос сможет привести сюда всю нашу армию. Нет. Не скажу, ничего не скажу своим, хоть убейте! Но убивать меня не торопились. Человек пронзил мечом мою ладонь.

      На войну меня провожали мать и младший брат. Перед отправлением на фронт я зашел к ним – отец уже давно был на войне, а брат еще был слишком мал для военной школы. И мать, и брат, как и я: рыжие, улыбчивые, особенно братишка, совсем как щенок. Мать только и твердила тогда:
      - Вот, скоро вернешься домой с войны героем.

И улыбалась. А я ей:
      - Да ладно тебе, я ведь просто инженером буду, не гожусь я для подвигов.

А она всё отмахивалась и повторяла:
      - Герой, герой…
      - Когда вырасту, таким же, как братец Хей! – кричал Сора. И тоже смеялся.
И на войне все относились ко мне хорошо. Особенно мой отряд! Всегда говорили: «Хей у нас на все руки мастер, с ним не пропадешь!». И каждый, даже самый молчаливый и строгий самурай, мог говорить со мной легко, на равных. Я был для них всех кусочком прошлого, обрывком воспоминаний, частью их всех, когда они еще не были убийцами, когда еще могли искренне улыбаться.

      Кровь заливала глаза, я чувствовал её вкус, тело кричало пульсирующему мозгу о невыносимой боли. Я согласился, я мог бы тогда вместо тех слов предупредить всех, действительно стать героем, но не смог.

      - Командир…

      - Прием, Хей. Всё чисто?

      - Никого, командир. Можете лететь.

      - Отличная работа. До связи.

Рация зашипела, а потом её разбили вдребезги.

      - Что с ним делать? – спросил один из мехов.
      - Оставь его, - сказал мой мучитель. – Жизнь станет для него худшим наказанием.

      Скоро я остался один. Я видел всё. Видел наш самолет, который должен был стать спасением для моих товарищей, видел, как его окружили и обстреляли, не давая никакого шанса. Видел безумно яркий взрыв, разлетевшиеся в стороны осколки, один из них попал мне в ногу, но та боль показалась мне упоительной. Так мне и надо! Что я наделал? За один миг я стал убийцей многих. Убил несколькими словами… Я долго, не моргая, смотрел в небо, пока слезы не полились из глаз. Я хотел умереть, я хотел убить себя в тот момент, но жизнь принесла бы мне больше страданий. Поэтому я и остался жить, выносить эту пытку, эти муки совести, я скрывался от всех знакомых, от своей семьи, пусть лучше считают меня погибшим, чем погрязнут в моем позоре. Но я продолжал улыбаться, как бы не было больно, эта улыбка была моим реквиемом по погибшим товарищам, по моей семье, по моему прошлому.