Когда по городу прокатился слух, что крестьяне нанимают самураев, в его глазах мелькнуло подобие жизни. Оно было ярким и через чур быстрым, что даже Хьюго не успел ничего заметить.
Оно и к лучшему.
Хьюго был своенравным, наблюдательным, взрывным и горячим. Он не признавал компромиссов, был остр на язык и не стеснялся декларировать свои желания.
А ещё он был жёстким бойцом и хорошим любовником.
То, что Кьюзо периодически трахал своего напарника было уже само собой, как тренировки по шесть часов в день.
Получилось первый раз всё случайно.
Укё, вздорный мальчишка, перебрал тогда с сакэ и полез целоваться к светловолосому охраннику, посчитав того за девку. И, правда, тощий самурай с растрепанной шевелюрой и приталенном плаще смотрелся девушкой. Не сказать, что Кьюзо испытывал отвращения. Ему было просто не интересно. Но применять к сыну господина силу было запрещено всеми правилами и внутренними кодексами. Поэтому Кьюзо подчинился.
Укё был мастером в вопросах поцелуев – он играл с языком, прикусывал губы, спускался к шее, переходил к уху, обжигая его срывающимся дыханием. При этом руки наследника были достаточно проворны и исследовали спину самурая с завидной жадностью. Кьюзо не был равнодушным бревном, он просто умел скрывать свои эмоции, и поэтому у него встал. Правда, Укё довольно быстро обнаружил свою ошибку. Удивление, непонимание и обида мелькали в больших глазах. Но было уже поздно – он захлёбывался от возбуждения, от игры. Он просто хотел – не важно кого и как. Кьюзо внимательно посмотрел на молодого хозяина, а потом развернул, спусти штаны и оттрахал, используя в качестве смазки ароматическое масло. Укё стонал и извивался так сильно, что Кьюзо кончил меньше, чем за две минуты. Потом оделся и вышел, посчитав, что полностью удовлетворил нужды хозяина.
На следующее утро в тренировочном зале к нему подошёл Хьюго.
- Ты вчера сопровождал Укё-сама.
Кьюзо не посчитал нужным ответить.
- Скажи, Укё-сама только выглядит, как девка или действительно в постели лучше девки? - В его взгляде была одна непристойность, а расстояние между ними было меньше необходимого. – Как думаешь?
Кьюзо только хмыкнул.
- По глазам вижу – лучше. Но я знаю, что я лучше нашего молодого хозяина.
Хьюго вёл себя, как блядь, он был блядью. Это было отчётливо написано на его роже. С ним Кьюзо тоже не стал церемонится. Он просто вжал Хьюго в стенку и отымел со всей злостью и силой. В отличии от Укё, Хьюго не орал, он охотно принимал в себя толчки бешенного ассасина. Да и вообще, оказался очень опытным, сам регулировал темп и направлял Кьюзо, так что то, что должно было быть расставлением всех точек над "и", стало чудовищно хорошим сексом.
Кьюзо не собирался продолжать и поддерживать такие отношения, однако Хьюго был нахальным и настойчивым – мог вломиться в баню к Кьюзо и, нырнув под воду, отсосать. Поэтому он периодически жёстко и чаще всего, без смазки, имел Хьюго. В чём тот, несомненно, был виноват сам.
Женщины, конечно, у Кьюзо были. Две или три. Он не помнил точно. Но за женщинами надо было идти, надо было платить им, а Хьюго всегда был готов к сексу. Точно так же, как и готов к бою.
Правда, кроме Кьюзо Хьюго спал ещё с четырьмя охранниками дворца. Но это уже никого не волнавало.
С тех пор прошло уже два года, и Кьюзо стал потихоньку надоедать его неугомонный любовник. Всё чаще он выплёскивал своё возбуждение в драках и спаррингах.
Того боя Кьюзо почти не помнил. Он чувствовал радость, чувствовал возбуждение, адреналин в крови уже зашкаливал. На анализ и обдумывание собственных ощущений не было времени. До тех пор, пока Камбей не перехватил его руку и не прижался к нему всем телом. Кьюзо почувствовал – он просто не мог не почувствовать – в его ягодицу сквозь кучу слоёв ткани упирался член Камбея. И хрен бы с ним, со старым извращенцем. Кьюзо почувствовал, что у него самого уже давно стоит.
Тогда, наверное, столько эмоций первый раз в жизни нахлынули на Кьюзо. Он был неудовлетворён, возбуждён и зол. Однако теперь он был связан с этим самураем и предвкушал следующую встречу.
Столкновение, это ни в коем разе не слухи. Хьюго за два года привык чувствовать настроения Кьюзо, и больше всего, его настрой, настрой к себе. Реальность показывала ясно – Кьюзо потерял к нему интерес. И этот порез на его шее. Сложить куски мозаики было проще простого. Наверное, впервые в жизни, Хьюго дал слабину. Он попытался уничтожить самураев совсем не по приказу или из воинской доблести. Он ревновал. Он бешено ревновал. Но его выходка провалилась во всех смыслах.
Кьюзо остыл к нему.
Уход Кьюзо даже нельзя было назвать предательством. Это был просто переход на следующий этап жизни.
Отредактировано DakoSerebro (02-10-2007 06:54:28)
