Без названия.   
… Масамуне уже в который раз проклял тех, кто распространил по городу миф, о том, что у инженеров, (специально просмотрела все серии с Масой, чтобы узнать его проффесию. Увы, мои поиски ничем не увенчались. Может кто знает?), денег куры не клюют.
– Послушай, старик... – в голосе слышалась откровенная угроза, но договорить он не успел. Огромная дубина придавила разбойника к земле. Потом пришел черед его сообщников. Перед изумленным мастером вырос молодой парень.
– Что? Испугался? Не бойся, старичок, великий Кикутиё не обижает слабых! – торжественно провозгласил он.
                                          ***
– Запомни, старичок. Я – самурай...
– Да? – Маса улыбнулся. Смотреть на этого крестьянина, заявлявшего, что он – самурай было в высшей степени забавно.
– Да! Вот моё семейное древо! – под ноги мастеру рухнул поток бумаги.
– И где ты его украл? – насмешливо поинтересовался Масамуне.
– Не украл! А наш... – крестьянин стушевался, потом сообразил, – Ты смеешь сомневаться в словах самурая! Да я! Да ты!
– Хорошо, господин самурай, – старик поднял руки в знак примирения, – И что же столь великий герой, – с иронией произнес он, – хочет за спасение моей ничтожной жизни?
– Э-э-э... Как же оно называется... А! Точно! Доспехи!
– Это ни ко мне, а к оружейнику, – озадачился Маса.
– Да не те! А вот, вот... – крестьянин повертел головой по сторонам и ткнул рукой в книгу о войне, на обложке которой был изображен механический самурай огромных размеров, – вот такие. Я же самурай.
    Когда до Массы дошло, что от него хотели, ему чуть не стало плохо.
– Ты хочешь быть механическим самураем?!
– Ага! – радостно заверил его парень, – И меня будут называть Великий Кикутиё!
– Послушай, парень... – и Маса попытался объяснить дураку, что значит быть существом, разум и душа которого заточена в железное тело. Главным аргументом был тот факт, что ни одна женщина не сможет быть женой Кикутиё. Помимо сего было ещё много побочных эффектов. Но на крестьянина это особого впечатления не произвело...

                                       ***
– Спасибо, спасибо, спасибо, – это слово Кикутиё повторил такое количество раз, что Масамуне уже мечтал застрелиться, – Ну, я это... пошел. Пока, – и он вышел. Сперва мастер возблагодарил все небесные силы, попривыкал к тишине и принялся за работу. Сначала все шло на лад, но через некоторое время он заметил какую-то странность. Чего-то не хватало... Неужели?
– Э-э-э, Маса... – Масамуне нарочито медленно обернулся, – Слушай вот ещё что... Мне эта... жить негде, – рожица Кикутиё приняла самое умоляющее выражение, какое только можно было придать непроницаемой маске (честно говоря, не разбираюсь в технике, так что не знаю, как можно это обозвать) робота.
   Мастер вздохнул, мысленно прощаясь со своим уютным домом вообще, и со всеми бьющимися вещами в частности...
   С Кикутиё было нелегко... Но Маса честно признался себе, что без него было бы очень скучно, а, кроме того, он бы так и не познакомился с такими людьми, как Симада Камбей, Катаяма Горобей, Хейхати Хаяшида, Ситиродзи, Юкино.

                                                         ***
   Масамуне отложил отвертку, потянулся и, поднявшись, направился к выходу. Он собирался подышать свежим воздухом – если так, конечно, можно было назвать воздух насквозь продымленного какой-то дрянью города – и снова вернуться к работе.
   И как раз когда, вволю надышавшись, Маса собирался приступить к второму пункту программы, его негромко окликнул знакомый, бархатный голос. Мастер обернулся.
– Симада Камбей, вот уж не думал, что ты жив.
– Как видишь, – передернул плечами самурай, входя вслед за стариком в его жилище, – Только катану мою ты все равно поточить не сможешь.
– А что так?
– Я отдал её Кацусиро, – и, подумав, сообщил, – Он жив. По-крайней мере был неделю назад. А Кикутиё погиб...
   Масамуне промолчал. Он уже догадался. Ведь в другом случае Кикути был бы уже здесь и, снеся все, что только можно, душил бы мастера в объятьях.
  Маса налил саке. И, когда они присели, спросил:
– А остальные?
– Ситиродзи – жив. Передавал тебе поклон. Он сейчас у Юкино.
   Масамуне понимающе кивнул.
– Хейхати... – продолжил Камбей, – тоже погиб.
– «Хей... Тот веселый самурай, любитель риса... И почему смерть всегда забирает молодых...»
– И Кюдзо... – после короткой паузы добавил Симада, почему-то глядя в пол.
– «Кюдзо?.. Ах, да бывший телохранитель Аямаро. Тот, с которым у Камбея был поединок. Человек-молния...»   
   Некоторое время они посидели, молча. Потом Камбей поднялся. Масамуне вышел его проводить.
– Прощай. Вряд ли мы ещё увидимся. Я не люблю этот город, – Тихо сказал Камбей.
– «Точнее, воспоминания, которые он в тебе будит... Да, генерал?» – подумал Масамуне, а вслух добавил, провожая взглядом светлый плащ, – Удачи тебе, Камбей... – он почему-то знал, куда сейчас идет самурай. Знал, что там он немного постоит, припоминая подробности одного поединка, потрет шрам на шее и уйдет, не оборачиваясь. Зайдет в чайную, посидит, вертя в руках зубочистки, и снова уйдет. Так же, как уходил с поля боя, так же, как уходил из Канны. Уйдет, чтобы навсегда остаться здесь воспоминаниями, чтобы вернуться, когда придет срок...
   Маса развернулся, попробовал приняться за работу. Но когда он взял отвертку, то по какой-то непонятной причине вспомнил, что Кикутиё её терпеть не мог. Говорил, что ему щекотно...

Отредактировано Эния (17-12-2007 15:22:47)