Речь.
                           Пролог   
  Снег хрустел под ногами. До Нового года осталось всего ничего, и Кацусиро всерьез озаботился проблемой подарков. Что подарить Хею, он знал... Рис, рис, рис и ещё раз рис. Мешок был утащен из запасов крестьян под предлогом: «Срочно нужен учителю».
– Опять? – изумился крестьянин, и Кацу понял, что он – не первый.
   Ситиродзи, после долгих раздумий, была предназначена расческа: как знак глубокого восхищения перед терпением, что вышеуказанный самурай проявлял, заплетая знаменитые на всю Канну хвостики.
   Для Горобея – раздобыта маска. Для Кикутие – машинное масло (не без помощи Хейхати). Мысли о подарке учителю Кацусиро оставил на последок, а сейчас шел к самому Камбею с вопросом, что тот собирается дарить Кюдзо.
   У путешествия была ещё одна тайная цель: нужно было позаимствовать не особо нужную вещь сенсея для подарка Кираре. Та создала в Канне музей посвященный всем самураям в общем и Камбею в частности. Несчастный генерал теперь прятал все, что ему принадлежит с особой чательностью. Ведь попав в музей, вещь объявлялась народным достоянием и возврату не подлежала.
   Операция была запланирована на светлое время суток неспроста. Готовясь, ко Дню Рожденья жрицы, Кацу ночью хотел отрезать малюсенький-премалюсенький кусочек от плаща учителя, но ошибся дверью.
  Что-то холодное коснулось подбородка... Акамото сжался, проклиная свою дурацкую идею. Сильная рука легла на его плечо. Очевидно, хозяин комнаты придирчиво осматривал свой трофей.
– Опять ты... – судя по голосу, у него даже не нашлось сил удивиться, – Жить надоело?.. 
   То, как он объяснял Кюдзо, каким образом оказался в его комнате, да ещё и ночью, навсегда осталось самым ужасным воспоминанием детства.
   Впрочем, подумав, что могло бы быть, если бы блондин не проснулся, а утром обнаружил, что остался без плаща… или, если бы срубил незваному гостю голову, Кацу посчитал, что ему ещё повезло.  Так бывший телохранитель только выставил его, отобрав ножницы и пригрозив, что если ещё раз увидит вышеуказанный режущий предмет в радиусе трех метров от Кацу... И если на горизонте в этот момент будет Камбей...
   Кстати, после этого инцидента приток вещей в музей иссяк: Сити, Горо и Хей с подачи Кюдзо, и под его мудрым водительством – все-таки бывший телохранитель, опыт имеется – взяли на себя обязанность почетных вещехранителей господина Камбея...
   Войдя в дом, мальчик увидел, что все, кроме Кюдзо и Кикутиё в сборе. Камбей что-то писал, сидя за письменным столом. Горобей, похоже, медитировал. По крайней мере, весь его вид говорил: «Ушел в себя, вернусь не скоро». Хей объяснял что-то по чертежу Ситиродзи, попутно шаря рукой по блюдечку в поисках онигири или хоть какой-нибудь еды.
– Сенсей…
   Камбей поднял голову.
– Сенсей, могу ли я узнать, что вы будете дарить господину Кюдзо? – Кацу сжался: он ещё не знал, как может быть воспринят такой вопрос. Брови учителя взлетели вверх. Он усмехнулся и, выдвинув ящик стола, вытащил небольшой томик.
– Что это, сенсей?
– Басе. «Полное собрание сочинений», – с затаенной гордостью ответил Камбей.
– Вы думаете, он любит стихи? – изумился Кацу.
– А ты думаешь: нет? – задумался Камбей, – Значит: полюбит... Вообще, я не понимаю вашего предвзятого отношения к Кюдзо. Он натура тонкая, впечатлительная и ранимая…
– Что? – Ситиродзи хмыкнул, – Кюдзо? Ранимый?
– В упор из пулемета… – подсказал Хей.
– Ну, не скажи, – Горобей вынырнул из небытия, – С этим пулеметом к нему еще подойти надо.
– А я думаю… – Кацу рванулся к спорщикам…
– «Господи, – с тоской подумал Камбей, – Кацу, Сити, Хей и Горо в одном закрытом помещении. Мне-то их и по отдельности слишком много... И какая интересная тема разговора... А началось всё с подарков и стихов...»
   В этот момент в дверь не громко постучали. Спорщики замолчали: на пороге возник сам объект спора и направился непосредственно к ним.
– «Слышал?.. Не слышал?..» – в унисон забились мысли в четырех головах. А Камбей рывком спрятал книгу в ящик.
   Кюдзо молча протянул Хею какой-то округлый, косматый предмет, при более подробном осмотре оказавшийся головой Кикутиё, и присел рядом, чисто машинально взяв с блюдечка последний онигири. Но на сей возмутительный акт кражи чужого имущества инженер, как не странно, не обратил внимания.
– А где остальное? – вопросил Хей, когда к нему вернулся дар речи.
– На улице. Иди – чини, – ответил Кюдзо и, надкусив онигири, с интересом на него уставился, явно недоумевая, откуда взялась еда.
– Но как?..
– Я просто пошутил, – мрачно сообщила голова.
– А я – засмеялся, – не менее мрачно отозвался Кюдзо.
– Мораль, – громким шепотом провозгласил Горобей, – не шутите так с телохранителями: сильно снижает среднюю продолжительность жизни.
– Натура тонкая, впечатлительная и ранимая… – всхлипнул, давясь смехом, Ситиродзи и сделал вид, что не заметил уничтожительного взгляда Камбея.
– Они ломают, а я иди – чини... – проворчал инженер, подымаясь.
– Камбей, Кюдзо, – начал Горобей, – я давно хотел спросить: а как там у вас с поединком?
– Мы решили, что сначала закончим одно дело, а потом сразимся... – ответил генерал.
–  Что за дело? Если не секрет.
– Воспитание Кацусиро... – из тона и вида Кюдзо следовало, что он сам так и не понял, как Камбею удалось заручиться его согласием.
   Горобей подавился, а затаенное хихиканье Ситиродзи перешло в надрывный кашель...

   Кацу вспомнил о тайной цели своего путешествия, когда отдалился на порядочное расстояние от дома. Постоял. Подумал. И, махнув рукой, решил, что подарит Кираре какую-нибудь тряпку и кучу «лапши на уши».
                                                        ***
– Стоять! – громким шепотом рявкнул Ситиродзи на ухо Хею, ударив его по руке, уже протянувшейся к рису, – Сначала старейшина скажет речь, а потом будем есть…
– Да, понял, я понял… – печально сказал инженер, посмотрев в сторону старейшины, что, не спеша, двигался к столу.
– Итак… – начал он…

                                                    ***
   Пол часа спустя.
– Повторю ещё раз, что…
– И сколько это будет продолжаться? – простонал Хей.
– Не знаю… – с не меньшим чувством протянул Ситиродзи. Печенька, которую он тайком собирался стащить со стола, заупрямилась. Сити посмотрел на неё и обнаружил, что он не единственный, кому пришла в голову такая идея. Хейхати виновато моргнул и взял другое печенье.
– Вообще то, обычно старейшина краток. Но Новый год – увы – дело особенное… – сообщил Рикити.
   Камати и Кикутиё, не обремененные узами этикета, давно уже убежали.
– Смотри-ка, а Камбей, у нас сказывается, роковой соблазнитель… – улыбнулся Горобей, показывая рукой на противоположную сторону стола.
   Генерал смотрел на старейшину с выражением вежливого внимания и интереса на лице, попросту говоря, скучая. По левую руку от него устроились приглашенные Санаи Мидзуки и Ханука. Отделенная ими от предмета воздыханий Кирара гневно пожирала сестричек глазами.
   Кюдзо, сидевший по другую сторону от Камбея, был как-то особенно мрачен: долгую и бессмысленную болтовню он терпеть не мог.
   Кацу переводил взгляд с Кюдзо на Камбея, потом с Камбея на Кюдзо. И выражение его лица постоянно менялось: то меланхолическая задумчивость, то мрачная решимость…
   Потом Кюдзо не выдержал, извлек откуда-то небольшую книжку и собрался углубиться в чтение... Камбей толкнул его, вопрошая взглядом: «Это что?» Блондин продемонстрировал ему обложку. Генерал уважительно кивнул. И книга улеглась на стол, делая вид, что она – еда или декоративное приложение к еде. Оба самурая склонились над ней... Мидзуки изобразила огромный интерес, поудобнее устроив свою голову на плече Камбея. Кацу попробовал повторить её маневр, но под взглядом Кюдзо, обнаружившего на своей руке посторонний предмет, съежился и провалился под стол. Некоторое время спустя его голова вынырнула в непосредственной близости от книги. Но заколка, держащая хвостик, ударила сначала по подбородку телохранителя, а потом сенсея. Оба самурая переглянулись и, не сговариваясь, одновременно опустили руки на плечи Кацу. И тот вновь оказался под столом. Мальчик подумал, распустил волосы и вновь повторил свой маневр…
   Через некоторое время над Кюдзо и Камбеем навис неизвестно как и откуда взявшийся Горобей.
   Сити и Хей синхронно завистливо вздохнули...

                                         ***
Еще через некоторое время.
– Что бы вы лучше уловили мою мысль, мне следует рассказать вам одну поучительную историю, – вдохновенно продолжал старейшина.
   Кюдзо закрыл книгу.
– Как? Он ещё не закончил? – даже Камбей не смог сдержать этот крик души.
   Блондин обвел мрачным вишневым взглядом привычно дремлющих крестьян и изнывающих самураев. Встал…
   Камбей попытался, было, его остановить, но не тут-то было. Стол заметно оживился. Все, кроме самого старейшины, напряженно смотрели на медленно подходившего к нему Кюдзо.
– Мораль сей истории…
   Блондин встал за старейшиной…
– И это значит…
– Кхм… – не громко произнес Кюдзо. Старейшина поднял голову вверх и встретился взглядом с слегка наклонившимся нал ним самураем.
– … Значит… что всем нам пора приняться за трапезу.
– УРА!!! – дружный вопль был ему ответом.

                                                 ***
– Кюдзо нужно памятник поставить. Он спас меня от голодной смерти… – торжественно объявил Хей.
– Ты так думаешь? – с сомнением протянул Ситиродзи, поглядывая на то, что осталось от печенек, вернее на их отсутствие.
   И как оказалась так думает не один Хей. Стоило блондину подняться из-за стола...
– Господин самурай, – во главе делегации стоял Мандзо, – Может, вы к нам каждый Новый год будете приезжать...

                                             Эпилог
   Кюдзо развернул ещё один сверток. Коротко взглянул на книгу и привычным движением заправил очередное «Пособие по заточке катан» в кучу ему подобных. Блондин устало посмотрел на последний подарок. Развернуть или не развернуть, вот в чем вопрос? Судя по всему, тоже книга. Он раздраженно покосился на стопку «Пособий…»
– «И что с этим прикажете делать?»
  Руки машинально надорвали оберточную бумагу. И Кюдзо недоуменно уставился на томик с золотым теснением. Это – не «Пособие»… Самурай повертел томик так и сяк.
– «Ладно... Отдам их какому-нибудь приюту или лавочнику», – подумал Кюдзо и погрузился в чтение поэзии…

starling
Спасибо.

Watcher
Юмор в фиках, рассказах и т.д., как я уже сказала, не моя сильная сторона. Но за советы большое спасибо.

Хейхати
Хея, а Хея. А поточнее? Пожалуйста.

ух, ты. я просто таю... Мож ещё что-нибудь написать. Скажем 1 апреля. Кюдзо решил пошутить...