7 самураев - 7 богов

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » 7 самураев - 7 богов » Фан-фики » "День воспоминаний", джен, PG, ангст, deathfic, Камбей/Кюдзо и др.


"День воспоминаний", джен, PG, ангст, deathfic, Камбей/Кюдзо и др.

Сообщений 1 страница 26 из 26

1

1. Название: "День воспоминаний"
2. Имя автора:Эния
3. Имя беты:-
4. Рейтинг:PG
5. Вид/Категория:Э... Ну, ладно пусть будет Слэш
6. Жанр:Ангст, наверное.
7. Пейринг/Персонажи: Камбей, Кюдзо, Камати, но вообще упоминаются практически все персонажи аниме.
8. Предупреждения:ООС, POV (от лица Камбея)
9. Саммари: В годовщину победы над Столицей Камбей приходит на могилы и пытается разобраться в своих чувствах к Кюдзо.
10. Дискламер: Самураи принадлежат создателям.
11. От автора: Ничего нового. Кюдзо - Камбей. Любимая тема фиков...
Этот фик я сперва не хотела выставлять на всеобщее обозрание. Писала для себя. Но потом передумала. Не бейте особенно тяжелыми тапками и особенно тухлыми помидорами.
ВАЖНО: Фаны Камбея, если тот, кого я изобразила, похож на него хоть чуть-чуть, я буду очень рада, но если это не так, то не судите строго. В конце концов, я 17летняя девушка, довольно оптимистично смотрящая на жизнь, а не умудренный боевым опытом генерал с глазами мертвеца. Кроме того моя специализация - Кю.
P.S: Буду безумно рада услыщать любые отзовы. Но прощу не отделоваться общими фразами: "Нрава" или "Хреново", а более полными.
И ещё: много эпиграфов. Извините, кому это не нрава.

0

2

День воспоминаний.                                            
День воспоминаний лентой голубой
Опоясал теплый вечер.
Все, что было с нами, можешь взять с собой
И хранить до первой встречи.
            (И. Тальков «Самый лучший день») 
Когда зажигаются звезды в небе ночном,
Память непрошенным гостем входит в мой дом:
Тихо войдет, свечи зажжет, музыку включит
И беседу начнет.
«…»
В эту минуту твои оживают глаза,
«…»
Вот и опять я с тобою и – без тебя.
            (И. Тальков «Память»)                          
Жизнь наказала, видно, не зря
Долгой памятью всех.
           (И. Тальков «Ностальгия»)           
                                         
                                                                                 
                                                        Пролог   
   Листва слегка шелестела под ногами. Но меня это не волновало: я ни от кого не прятался… и ни куда не торопился. Сегодня годовщина одной моей победы, а вернее, очередного поражения. Вот так вот. Сам не знаю, как это назвать. Вроде победил, но ощущения победы не было. Может потому, что потерял тех, к кому успел привыкнуть, от чьего взгляда таял лед на душе.
   Я, не спеша, брел к Канне, вернее к холму у этой деревни… холму с четырьмя могилами. Холму, на котором, надеюсь, похоронят и меня...
                                                             1
                                                           Постой, пусть закат тебе ляжет на плечи
                                                           Я ещё не дышал, я ещё не дослушал твой смех.
                                                                  (Пикник «Остров»)[/

  Я присел у знакомого дерева и прислонился к шершавому стволу, прикрыв глаза. До захода солнца ещё есть время, а раньше я не пойду к Канне. Не хочу, чтоб меня кто-то видел.

   Ты снова пришел в мой сон... Я рад. Воспоминания о тебе приходят чаще, чем ты... Намного чаще...
   Садись рядом – помолчим. Как всегда...
   Ты и при жизни был не особо разговорчив. А мне достаточно просто сидеть рядом, чувствовать тепло твоего плеча. И смотреть в твои глаза...   Сейчас я понимаю, что я нужен... Что я не один...
                                         
2
                                              Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
                                                      Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
                                                      Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
                                                      Что такое темный ужас начинателя игры!
                                                                   (Гумилев «Волшебная скрипка»)[/

   Легкий шорох разбудил меня. Я вскочил и скрылся в листве.
   Мужчину, появившегося с противоположной стороны, я узнал не столько внешне, сколько по его оружию. Катану, с которой пройдешь столько боев – не скоро забудешь.
   Он сильно вырос, как-то даже возмужал. И скорей всего заметил бы меня, если бы в его глазах так явно не плавали тени прошлого...
   Кацусиро остановился в шагах двух от дерева, постаял немного, покусывая губы, и ушел.
   Я направился в другую сторону. Наверное, я мог бы окликнуть его. Но не захотел или просто не смог, как не смог помочь ему, когда он пришел ко мне за советом и жалостью. Пришел, так и не поняв, что мне не лучше, чем ему. Если не хуже...
                            ***
   Помню, жестокую обиду в глазах ребенка...
Я все равно буду считать вас сенсеем.
   Глупый, глупый мальчишка... Он считал, что я просто слишком горд, не хочу брать его в ученики... Изо всех сил пытался мне доказать, что достоин. А я просто не хотел, что бы невинность, наивность в его глазах сменились пустотой и болью. Жизнь не похожа на легенды о Такезо Кенсае и прочих героев самурайского эпоса. В ней слишком много крови, смерти и ошибок, что уже не исправить. А тени убитых всегда будут стоять за твоей спиной...
   Наверное, мне стоило оттолкнуть Кацу раз и навсегда... Я пытался. Он оказался слишком упрям. В итоге я плюнул и взял его с собой. К чему теперь сожалеть об этом... Это был его и мой выбор, и мы оба за это поплатились...
3
                                                              Он не чувствует боли
                                                              И всегда подставляет себя под удар
                                                              Он спокоен как море,
                                                              Забывшее, что такое вода.
                                                                 (Пикник «Это он»)

   Я остановился и дотронулся рукой до холодной рукоятки одной из двух катан... Кюдзо...

«Кем он был для тебя?» – этот молчаливый вопрос я много раз читал в глазах Ситиродзи. Мысленно я благодарил его за то, что он не задавал его в слух.
   Кем он был для меня?.. Почему все мое существо кричало «нет» мысли о возможности его гибели?.. Может быть, моим будущим. Моя жизнь принадлежала ему. Я хотел или умереть от его руки или чтобы он заменил мне Ситиродзи, которого я не имел права отбирать у его счастья.
   Нет. Я не устал от одиночества. Я, кажется, даже привык к нему. Но иногда хотелось почувствовать опору чьего-то плеча... Что бы кто-то ненавязчиво был рядом... Был чем-то вроде ангела-хранителя...
   Эгоистично? Не спорю. Но его это устраивало.
   Нам нравилось чувствовать за спиной друг друга.
   Мы просто наслаждались фактом взаимного существования.
                                                        ***
   А он был великолепен. Катаны были продолжением рук. И чертили вокруг него непроницаемый кокон безразличия к происходящему. Он заперся в себе. И жил только по своему закону, тонкой цепочкой намотанному на золотой стержень кодекса самурая, что был выжжен в его сердце.
   Когда-то и я был таким – самоуверенным, спокойным и непобедимым. Только мы выбрали разные дороги: я был генералом и повелевал, а он – телохранителем и защищал господина. Впрочем, Аямаро и Укё своими господами он не считал. Так... Временное стечение обстоятельств, скучная обязанность. Мне кажется, что он... смешно сказать... искал себе господина. Наверное, любой бы рассмеялся, скажи я ему такое.
   Он искал человека, за которым мог бы пойти, не ломая свою независимость... Пойти, потому что хочется...
   Разобраться в нем так сложно... И я знал его так недолго...
   Я подарил ему свою жизнь. А он мне – себя.

Отредактировано Эния (27-06-2008 19:41:05)

0

3

4
Клинки столкнулись, – отскочили,
И войско в трепете глядит,
Как мы схватились и застыли:
Ты – гибкость стали, я – гранит.

Меня слепит твой взгляд упорный,
Твои сомкнутые уста,
Я задыхаюсь в муке черной,
И побеждает красота.
      (Гумилев «Поединок»)

Разделяла нас пара шагов,
Но до этого дня
Я не знал, что такое огонь
И, что ты из огня.
  (Пикник «Ты из огня»)

   Плащ взметнулся алым заревом, а незнакомец поднялся на ноги.
   Он появился внезапно. Спрыгнул вниз, ведь по лестнице так долго идти. Нетерпеливый и прекрасный вихрь. Симпатией к нему я проникся сразу… Сложно сказать почему. Возможно из-за редкого цвета волос, напомнивших мне о старом друге. А возможно, просто потому, что давно не видел, чтобы человек двигался с такой завораживающей грацией...
   То, что передо мной действительно страшный противник было очевидно. Кого-то, конечно, могли обмануть его молодость, хрупкость фигуры, не-торопливо-плавные движения, но не меня. Хотя, на такой стремительный натиск я не рассчитывал. Это было прекрасно. Я люблю упоение поединка, этого танца смерти. Поединка клинков, тел и взглядов. А в его глазах плескалось изумление и счастье. Кажется, он давно уже перестал надеяться найти себе равного...
   И я тоже...
   Удар. Отбив. Моя катана устремилась к его горлу. Ну, что? кто здесь хищник? Ты доигрался, мальчик.
   По его губам скользнула тень улыбки... Мое горло обдало холодом и жаром. Тонкая алая струйка потекла за воротник. Когда он успел?
   Что ж я ничуть не покривил душой, сказав ему:
– Я влюбился… в твоё мастерство…   
     
                                     
                                                ***
Увы, не предскажешь беду.
Зови, я удар отведу.
Пусть голову сам за это отдам,
Гадать о цене не по мне,
  (Из к/ф «Гардемарины вперед»)

   То, что он станет одним из нас, я понял сразу после поединка.
– Он нам нужен.
– «Он нужен мне, а я – ему...»

    И он тоже. Но не пожелал в этом признаваться – независимый и гордый, как кот, что гуляет сам по себе. Но когда моя жизнь и его гордость легли на весы, он пришел сам: встать между мной и смертью.
– Тебя убью я...

– Когда мы отправляемся?
   … До того момента, когда мы разделились, я искоса наблюдал за ним. Это было даже забавно. Весь вид Кюдзо говорил, что он сделал нам огромное одолжение. Он судорожно пытался сам себе доказать, что ему никто не нужен.
– «Ошибаешься, дружок. И я тебе это докажу...»
   … Ошибался я... В надежде изменить его, я даже не смог понять, когда начал меняться сам.   

                               ***
За спиной остался город из песка и камней
С фантастическим узором бесконечных огней.
И наверное скоро мы вернемся назад.
Посмотри на меня ещё раз, посмотри мне в глаза.
(Пикник «Пикник»)

   Когда мы разделились, мне хотелось, что бы он и Ситиродзи были в моей группе. Но я – генерал. И не имел права кого-то выделять.
– Присмотришь за ними... – надеясь, что Кюдзо меня не слышит, сказал я Сити.
– Ты хочешь сказать: за нею? – уточнил тот, поглядывая в сторону мрачной как туча Кирары.
– За ними, – с нажимом повторил я. «Верная супруга» пожал плечами.
   
   Когда мы встретились, Ситиродзи с улыбкой сказал мне: «Тебе стоит опасаться не за него, а его».
                                               ***
– С глазами, как у него долго не живут... – ответил я.
– А с глазами, как у тебя, не живут вообще, – бросил Ситиродзи.
   Я только усмехнулся.

                                                 ***
   Да, во мне жили двое. Я и великий генерал, который тоже был я. Им быть было легче. Ведь, генерал не имеет права на чувства. У него есть долг. И абстрактные солдаты вместо людей.
   Но сдерживаться не всегда получалось. И он это увидел и понял.

   Кикутие, выругавшись, отшатнулся. Сгустки пламени пляшут по камням. Мне нужно послать кого-то на разведку, а ещё отвлечь внимание, что бы мы могли вернуться. Кого-то, кто сможет и не нужен мне в деревне. Но я молчу.
– Что будем делать? – голос Кюдзо звенит металлом.
– Кто-то должен отправится в разведку, – спокойно сообщаю я-генерал.
– Я! – тут же вызывается Кикутиё.
– Ты слишком заметен... – отрезал я.
– Учитель, можно я? – тут же встревает Кацу. Ну, куда ты рвешься, мальчишка!!!
– Они тебя убьют... – Кюдзо опережает меня и встает, обнажая катаны.
   Я смотрел на него. Я боялся, что больше не увижу. Он только усмехнулся. Мы оба знали, что больше некому.
   Он отталкивается и летит вниз в окружении таких же стремительных и смертоносных огненных вспышек. Можно подумать, что они приняли его за своего и потому не могут причинить вреда.
   Все поднимаются и начинают отходить. Один я почему-то все ещё смотрю... Кирара беспокойно касается моей руки.
– Он вернется... – говорю я себе, и добавляю на вопросительный взгляд девушки, – Наш поединок с ним ещё не закончен...
   Но дело вовсе не в этом. Он вернется, потому что мы нужны друг другу...

5
     Посиди со мной – просто так, без пошлого...
     В мраке за спиной вьются тени прошлого.
     «…»
     Мне не нужно слов и не нужно жалости.
     Я к боям готов, я привык к усталости.
     Ввек не заслужить мне покой упущенный,
     Научиться б жить не былым, а будущим.
     ...Полночь. Ветра шум плещется над крышами.
     Посиди, прошу, – просто меня выслушай...
    (О. Громыко «Плюс на минус»)

  ... Только взметнулся алый плащ. И Кюдзо уже стоит на столбе. И смотрит чуть устало и насмешливо. Почти незаметное движение плечами...
– Поймал! – смеется Хейхати, подхватив пушку. Я ещё не знаю, что в будущем бою она очень пригодится.
   Коротко, безразличным тоном обрисовав ситуацию, он уходит. А я стою и улыбаюсь, как влюбленная девица...
   Не только я...
– Кацусиро! – согнать с лица улыбку.
– А? Что? Сенсей? – он смотрит на меня, но это только видимость. В его глазах новый кумир...
   Да. Именно: «Сенсей?». Уж, не собрался ли мальчишка поменять учителя? Было бы неплохо.
– «Ага. Кюдзо только об этом и мечтает...» – ехидно заметил внутренний голос.   
                                        ***
   Вместе с миской полной «Еды светлячков» я удалился в лес.
   Кюдзо дремал под деревом.
   Кацу... Как не вовремя...
   Ну, кто подкрадывается к телохранителю, пусть даже и бывшему?!! Он же сначала отрубит голову, а потом только будет разбираться – кому.
– Тебе жить надоело?.. – в голосе Кюдзо усталость и разочарование.
– Я... – Кацу, мучительно краснея, судорожно ищет слова, – Я просто хотел сказать, что вы удивительный человек. Простите, что помешал...
   Кюдзо как-то странно улыбнулся, опустил катану в ножны и поморщился, словно от боли. Голова наклонилась, пряча за светлой челкой выражение лица. Кажется, сейчас он закричит, как раненый зверь...
    Я знаю это чувство, когда слишком долго набираешь все в себя, и потом оно вырывается неконтролируемо, мгновенно... Впрочем, он сильнее, чем можно подумать, глядя на хрупкие плечи мальчишки.
Кюдзо встряхнул головой и выпрямился.
   Я специально наступил на хрустнувшую ветку. Он вскинул глаза.
– Ты единственный, кто сегодня не ел, – спокойно сказал я, протягивая ему миску. Кюдзо послушно взял и уставился на неё. Я перевел его мысли примерно так: – «Еда светлячков... Было и хуже. А ведь действительно хочется есть. Последний раз ел, наверное, ещё у Аямаро... Интересно, когда спал?»
   Я сел рядом, старательно глядя вверх, и краем глаза наблюдал, как он ел – спокойно, неторопливо.
– Мой план с пленом тебе не очень понравился? – спросил я, когда он отставил миску. Честно говоря, сказал первое, что пришло на ум. Зачем, понятия не имею. Все знать, как и все просчитывать заранее – скучно.
– Это был хороший план, – пожал плечами Кюдзо и, подумав, добавил, – Но я уже бывал в плену...
   «И они знали мне цену. Да, и я был не тот, что сейчас...» – прочел я по его глазам.
– Как? – очень тихо спросил я. Если не хочет –  пусть не отвечает.
– Предали.

«– Тот, кто предал один раз, предаст и ещё... – голос инженера дрожит. В глазах боль.
– С этим не поспоришь... – очень тихо».

   Я промолчал. Долгое время мы оба сидели, соприкасаясь плечами.
   Вот этом не было ничего... Любить ведь не всегда значит хотеть...
   А вокруг плавали тени прошлого. Натыкались на взгляд спокойных вишневых глаз и уходили в темноту, действительно становясь прошлым... Тем  прошлым, которое уже не будет приходить ко мне во снах. Пора жить будущим...

   ... Которое теперь прошлое...
                                           ***
   Мысль о возможности его гибели я гнал от себя. Он казался полубогом – неуязвимым и бессмертным. Но я очень хорошо помнил, как легко моя катана вспорола тонкую кожу на его горле...
   Поэтому я так взъярился тогда, во время сражения за Канну...
– Я же просил, не вмешиваться!!!
– Я буду разочарован, если тебя убьёт такой противник…– а во взгляде обида: – «Не ужели ты думаешь, что этот бандит сможет причинить мне хоть какой-то вред?!»
   Я так не думал. Мне просто повезло с персоналом. Хей – инженер от Бога. А Кюдзо – прирожденный телохранитель. Сражаясь за кого-то, он никогда не думал о себе.
   Я помнил: он даже не повернулся, когда его бывший напарник, зло ругаясь, выстрелил ему в голову. Он был готов платить...

6
Для тех, кто ловит удачу открытым ртом
Ничего не значит все, что будет потом.
                 (Пикник «Лихорадка»)

– Тебя казнят, – в голосе Укё насмешка, торжество и некоторая озадаченность.
   Да, я не смог убить Амануси на глазах той женщины. В этом убийстве не было смысла. Я должен был спасти Санаи, а она бы не пошла за убийцей любимого. Укё этого не понимал.
   Впрочем, дело не только в этом. Я просто не смог...
                                       ***
   Умереть? Я ни секунды не сомневался, хотя хотелось...
– Я такая глупая... – голос Мидзуки дрожит, а в глазах слезы. Она наклонила голову... Моя рука зависла над прической.
   Я не имею права на смерть. Тут много причин.
   Насмешка Укё.
   Канна.
   Вишневые глаза: – «Твоя жизнь принадлежит мне...»
– «Тебе...» – шпилька скользнула в ладонь.
   Не плачь, девочка. Место, где, такие как ты, носят еду осужденным, недостойно тебя.

   Вывести из себя палача было проще простого. Еще проще было открыть замок...

   Если бы я мог убить Укё – столько проблем – одним ударом. Но тогда я не спас бы женщин. А моей целью было именно это...

0

4

7
                                                                                  Но я боюсь, что все-таки умрет
Тот, у кого тревожно тонок рот
И на глаза спадающая челка.
(Мандельштам, вторая и первая строчка немного и нагло мною переделаны.)

  Весь день я ждал. Его не было.
   И только под вечер...
   Тишина... Свист стали... Я вздрогнул и обернулся... Ну, конечно, Укё так просто не откажется от удовольствия видеть мой хладный труп... 
   Впрочем, торопился я не поэтому. А потому, что другой человек позволит смерти подойти ко мне, только переступая через его тело...
                                    ***
– Похоже, ваша работа ещё не окончилась… – его голос звучал как всегда спокойно. Выражения его лица я не видел...
– Да. Тебе придется еще подождать.
   Он улыбнулся очень непривычно... По-детски...
   Я знал, что он пойдет за мной. Так же как Ситиродзи, без слов и без вопросов. Что это? Равнодушие к собственной судьбе? Верность? Доверие?

   …Когда я поднялся в комнату, которую Юкино отвела для меня, Кацу, Кикутиё и Массамуне, двое последних уже дружно храпели. Кюдзо тоже спал на месте Кацу. И меня это вполне устраивало.
   Я сел, и некоторое время задумчиво созерцал его профиль. Во сне Кюдзо – обычно спокойный и бесстрастный – казался по-детски безмятежным и даже не много беззащитным. Впрочем, это была лишь иллюзия. Его поза была расслабленной и одновременно собранной. Да уж, горе тем истребителям, что собираются его истребить …
   Тут я впервые задумался о том, сколько ему лет. 20-25? Вряд ли больше 27... И вообще, глядя на разметавшиеся по подушке пушистые волосы, как-то не верилось, что этот юноша матерый убийца. О том, что он самурай напоминали только лежащие рядом катаны. Рукоятки одной из них касались пальцы тонкой руки.
   Наверное, именно тогда я впервые почувствовал, что скоро его не станет. Его лицо было трогательно-прекрасным лицом обреченного, осужденного на раннюю смерть.
–«Кажется, я становлюсь по-старчески сентиментальным, – мрачно подумал я, отворачиваясь.
                                                   ***
   Ситиродзи молча сидел рядом... А я думал, хотя безумно хотелось плюнуть на все эти карты.
   Человек рвался, разламывая броню генерала. Но сейчас не время для чувств.
– Сити, не поможешь?
– Уже иду, – он легко вскочил на ноги, – В чем дело, Хей?
   Я тоже встал. Подошел к Кюдзо, чувствую, что просто необходимо что-то сказать как человек человеку.
– Я решил поставить тебя впереди. Ты самый быстрый и у тебя великолепная реакция, – ну почему в голову лезут одни только генеральские мысли?!
   А он сидел…непривычно сгорбившись. И я знал, что на его лице боль...
– Удачи тебе завтра, моя смерть... – тихо сказал я. Будем называть вещи их именами, мой мальчик?
– И тебе, мой генерал...
   Будем.

  Сколько раз потом я думал об этой ночи...

8
До последнего браслета
Жизнь на руку мне одета.
Ты прошепчешь: «Песня спета...»
Ты закроешь мне глаза.

За теплом твоей ладони
Я вернусь. Я буду помнить.
      (Олька «Варка»)

   В своем последнем бою он был хорош как никогда. Так ярко вспыхивает падающая звезда перед тем, как коснется земли и погаснет. Так пламенеют лепестки мака, до того как сгорят и опадут. Он словно знал, что этот бой последний, и отдался ему без остатка.
– Впечатляет, Кюдзо...
   О, что я слышу? Кикутиё все-таки способен признаться, что его что-то или кто-то впечатляет?!
   Но...
– Ты ранен в руку.
– Буду сражаться другой, – он усмехнулся уголком рта.
                                                    ***
– Кацусиро! – я бросился на помощь мальчишке и выбил из рук бандита пистолет. Он отлетел к Кацу. Боже! Если бы я знал, если бы только знал…

   Пустые слова – «если бы я только знал...». Уже ничего не изменишь.
Эта чудовищная нелепость уже заняла свое место в круге жизни...
   А времени нет... В каком-то измерении он все ещё умирает на моих руках...

  Обернулся... И увидел оружие направленное мне в грудь. Впрочем, над державшим его уже занеслась катана Кюдзо... Но Кацу этого не видел...  Пистолет в его руках затрясся, выплевывая смерть.
   Время остановилось... Изумление на лице Кюдзо... Расширенные от боли вишневые зрачки...
   И мне показалось, что это мое сердце пробили пули... Его пальцы разжались, и клинок со стуком упал на пол.
   Из уголка рта хлынула густая, невозможно-алая струя... Кюдзо пошатнулся и медленно начал оседать на пол. Казалось, он падал целую вечность.
   Я отшвырнул катану. Рванулся к нему и успел подхватить. Горячие капли обожгли руку, несмотря на перчатку.
   Он был таким легким...
– КЮДЗО! – почти прокричать в закрытые глаза.
   Почему не я?! Как постепенно рушится мир... Неужели он мертв, уже мертв... Нет, он не мог! Он не должен был умереть!
   Мог...
– Кюдзо…– тихо и обреченно.
– «Ты ведь даже не попрощался...».
   Он открыл глаза…

  Этот момент я помню четко, как будто это было несколько секунд назад... А ведь так  надеялся забыть…

   Обжигающе горячие струйки стекали по моим пальцам, капали на колени. И с каждой каплей уходила жизнь…
   Вокруг что-то взрывалось, раздавался грохот.
   Но для меня мир сузился до бледнеющего лица с налипшими светлыми прядями. Я слышал только прерывистое дыхание и слабый голос.
– Заверши эту работу... Не забудь: наш поединок ещё не закончен…
– Не забуду…
   Он поймал мой взгляд, попытался улыбнуться.
– Я буду ждать… в деревне…
– «Ты должен вернуться живым в эту деревню. Не смей убивать себя! Твоя жизнь принадлежит мне...» – сказали его глаза…
   Светлая голова качнулась. И все… Его больше нет.
   Мне показалось, что я видел её... Она подошла, взяла его и, вырвав из моих рук, повела за собой. Уходя, он обернулся: – «Я буду ждать...»

   Выносить пустоту мертвого взгляда было невозможно. Я стянул перчатку, губами и языком чувствуя солоноватый привкус его крови. Закрыл ему глаза. Вытер теплую струйку с губ и подбородка...
– «Это война... Здесь нет места слезам. Нель-зя... Нельзя понять, что единственное, что я могу для тебя сделать – это закрыть глаза, которые больше ничего мне не скажут, вытереть кровь с подбородка и губ, что никогда больше не улыбнутся…»

– «Заверши эту работу...»
   Я опустил его на пол. Он прав. Война еще не закончилась. Не время оплакивать погибших. Время мстить за них…
– Я приду к тебе. Жди меня в загробном мире.
   Сжать кулак так, что бы ногти впились в ладонь. Боль отрезвляет...

   Кацу в этой гибели я не винил. Во всем виноват он – синеволосый щенок, который решил, что имеет право решать судьбы и решать жизней. Это он развязал войну. Сейчас меня интересует только одно:
– ... Кто из нас снесет голову Укё...

   Я ушел не оборачиваясь, чтобы не видеть, как темнеет ткань плаща, и наливаются алым светлые волосы...

9
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, чтоб навеки ушли в темноту.
А ещё не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
    (М. Семенова «Волкодав»)

– Я – Амануси. Меня НЕЛЬЗЯ!!! нельзя убивать!!! Я – Амануси!!! – Укё не умеет отвечать за свои поступки.
– Мне все равно... – как бы со стороны слышу свой голос. Перед глазами все ещё стоит пустота вишневого взгляда и искаженное лицо Кацу: – Хей... Он...
   Мне действительно все равно. Я просто убью этого... И мне плевать на цену...

Отредактировано Эния (23-06-2008 10:38:34)

0

5

10
Мы своих хороним близких...
Годы, дни и месяца
Расставляют обелиски
На пустеющих сердцах.

Помяну... Рукою голой
Со свечи сниму нагар:
Кто-то был обидно молод...
Кто-то был завидно стар...
(М. Семенова из «Волкодав. Истовик-камень»)

   Я отнял руку от прохладной поверхности и подошел к другой могиле.

   Смех был вторым «я» Горобея... Признаться, я ему даже завидовал. Он видел больше битв, чем я, и каким-то непостижимым образом ухитрился остаться собой. Много раз я думал: почему? Неужели я слабее его? Или может дело в том, что я был генералом и нес ответственность за многие жизни, а он – солдатом? Хотя, кем он был в этой войне, я точно не знал. Или дело в другом. В том, почему после войны он стал актером, а я никем... Впрочем, неважно.
   Он служил жизни, как мог. И смерть была для него не чем. Он смеялся над ней...

   Самая большая катана...
– Эх, ты – бородатая рожа...
   Он так любил подчеркивать, что все идут защищать крестьян из-за меня...
   Кикутиё был действительно тринадцатилетним ребенком... Другой бы не вынес заточения в железном теле.
– Горобей, не время шутить... – так, кажется, говорил он, тряся за плечи мертвого. Он просто не понимал смерти, как ребенок или не желал понимать. Он не верил в неё...

   ... Маленькая кукла на рукоятке клинка...
   Улыбчивый, обаятельный любитель риса... Кажется, Хей сумел понравиться всем. Даже нелюдимый Кюдзо, и тот, улыбался его шуткам.   
   Хей любил жизнь и, смерти для него не существовало. Он не думал о ней...
   Иногда мне кажется, что вина в его гибели лежит на мне. Не стоило давать ему в прикрытие Кацу... Хотя, кто знает, что могло случиться... Если бы был шанс прожить тот злополучный день заново, я бы многое изменил. Но такого шанса нет и вздыхать о нем не имеет смысла. Зачем плакать об убежавшем молоке? Этим его не вернешь...
    Очень четко помню, как он улетал...
                                                        ***
Берем Кацу, взрываем Столицу и, если все пойдет по плану –  ищем негодяя Укё. Чего ж тут не понятного, господин Камбей? Дел-то всего ничего. Ну, я полетел.
– Подожди,  Хей – не громко произнес Ситиродзи, – Одну секунду. Короче, если победим и выживем, приглашаю вас всех в «Светлячок» – праздновать. Хей, придешь? – «моя верная супруга» тщетно пытался поднять нам настроение.
– А рис будет? – насторожено спросил инженер.
– Разумеется.
– И он ещё спрашивает! Конечно, приду.
– Камбей?
   Я молча кивнул и улыбнулся.
– Кикутиё?
– Только вместе с Камати.
– Куда ж мы без неё. Кюдзо?
– Если... – коротко ответил блондин и вскинул руку в жесте прощания.
– До встречи!  – крикнул Хей и лучезарно улыбнулся.

                                                         ***
   И очень страшно думать, что через несколько часов от него осталась лишь катана, кукла и кровь на земле. Могилы героев пусты, не так ли?

  А тело Кюдзо так и осталось лежать на дни пропасти, погребенное под Столицей... Царский саркофаг? Рядом с телами Укё, бывших сослуживцев, бандитов...
   Смерть всегда была рядом с ним. И ему нравилась эта близость. Он то подпускал её к себе так, что чувствовал её дыхание на губах, то отталкивал на длину катаны. Кюдзо словно балансировал над пропастью на кончиках своих клинков. Он, как и я, прекрасно понимал, что смерть – всего лишь женщина. Я рвался к ней, и она оттолкнула меня. Он играл с ней...
               
Пролог.
                                                                        Если я умру на твоих руках,
Ты меня оплакивать не спеши:
Как могу уйти, обратиться в прах
Не насытив глаз, не смирив души...
      (Мельница «Если я умру»)

   Камати бесшумно поднялась с кровати и начала одеваться. Сегодня годовщина... Наверное, господин Камбей уже там. Они встречались каждый год, ночью у могил. Кивали друг другу. И расходились. Она понимала, что он не хочет, что бы кто-то знал, об этой ночи.
   Они просто молчали рядом, нянчась каждый со своей болью. Но сегодня у неё есть, что ему сказать...

   Девушка вынырнула из темноты совсем рядом с генералом.
– Господин Камбей...
   Он повернулся.
– Вряд ли, ему нравится то самобичевание, которым вы все время занимаетесь...
   Камати смотрела прямо в серые глаза.
«Возможно... А Кикутиё не понравилась бы боль в твоем взгляде, девочка...» – хотел сказать Камбей, но промолчал, только провел рукой по её волосам и, отвернувшись, побрел прочь. Камати захотелось броситься за ним следом, но она вдруг увидела, что он не один. Рядом идет ещё кто-то – тонкий и хрупкий, чьи волосы слегка золотятся в лунном свете. Он не отбрасывает тени...
   Она узнала его...
   Конечно, ей только казалось...
   Но она не смела пошевелиться и все смотрела, судорожно сжимая в руках амулет. А тот вспыхнул – чистым синим пламенем.
«Их там двое!!! Вы слышите: ДВОЕ!!! Это значит, что и я – не одна...»

P.S:
   Туман... Какая-то странная легкость во всем теле... Стоп. Каком ещё теле?
   Нужно идти вперед. Идти? Плыть? Лететь? Точно одно: двигаться.
   Туман рассеивается.
   На встречу – четверо.
   Один проводит пальцем по шраму на щеке.
– А вот и наш дорогой и обожаемый явился, не запылился. Рад тебя видеть.
   Луч света скользит по стеклам летных очков второго.
– Ага. Мечта сбылась, сбылись надежды.
  Пар вырывается из трубы.
– Чей-то он не торопился.
   Ветер в золотистых волосах. Спокойный вишневый взгляд.
– Ну, здравствуй...

+3

6

Хорошо. очень хорошо

0

7

Мне очень понравилось:)))
Вообще, в твоих фиках всегда присутствует какая то изюминка, что ли. Необычно и очень красиво - вот! [взломанный сайт]

0

8

starling,Jack
Спасибо, я так рада, что вам понравилось.
starling
Ну, а Камбей - похож?

0

9

Эния
Камбей...вполне мог быть и таким. Ты же знаешь- каждый воспринимает его по своему. А твой герой...очень понравился.
хоть и много у него сожалений.
И , пожалуйста, замени фразу "спрятался в кусты" хотя бы...на    скрылся в листве. Меня в этом месте сильныйц ржач пробил- представила в красках.

0

10

starling написал(а):

И , пожалуйста, замени фразу "спрятался в кусты" хотя бы...на    скрылся в листве

Уже сделанно, капитан! http://www.kolobok.us/smiles/standart/yes3.gif

0

11

Мне понравилось. Я не большой фанат этого перинга, но этот фанфик читал с большим удовольствием. Даже пару песен скачал)

0

12

Kyuzo
ну, если понравилось тебе, то я мучилась не зря.

0

13

Эния написал(а):

– Что будем делать? – голос Кюдзо звенит металлом.

В аниме эти слова говорит Ситиродзи. Мне очень стыдно, я почему-то перепутала. Но решила не менять, в моем фике важно, что их произносит именно Кюдзо.

0

14

Эния, мой непрекращающийся катарсис от "Семи самураев" вы продлили еще на сутки! Я восхищаюсь вами! Я влюбилась... В ваше мастерство!
Без скидок на возраст я ставлю вам 12 из 10.
И пожалуйста, пожалуйста - как запойный читатель вас прошу! - пишите еще, пишите свое, придумывайте свои сюжеты и издавайтесь. Как не хватает хороших писателей! Повсеместно таланты отдаются фан-фикшну (и в данном случае я только радуюсь), но вы достойны большой литературы.
Эпиграфы у вас замечательные! Начитанность не скроешь. Поэтому и слог отличный. Но не надо недооценивать значение редактора - нужен кто-то, замечающий соринки в глазах, иначе не будет роста над собой. И останутся одни бревна *делает страаашные глаза*... Предлагаю свою кандидатуру. Я переводчик и привыкла иметь дело с языком.

+1

15

Kosichko
Спасибо. я с удовольствием воспользуюсь твоими услугами. А насчет большой литературы: пытаюсь. Если хочешь могу бросить тебе на почту или на форум, по желанию - одну пока ещё не законченную, но очень мне нравищуюся вещь.
Ещё раз спасибо, за приятные слова.

0

16

Вау!.. *отчаянно думает как ещё можно выразится*. Других слов подобрать не могу.

0

17

Эния
Пишите-пишите!
Я буду вести все Ваши дела (в юр. смысле, естесна)! и будет мне хлебное место до конца дней моих))

0

18

Эния

Хочу, конечно! Засылай на мыло!

0

19

– «Их там двое!!! Вы слышите: ДВОЕ!!! Это значит, что и я – не одна...»

P.S:....
..Ветер в золотистых волосах. Спокойный вишневый взгляд.
– Ну, здравствуй...

Я тронута до глубин своей и без того очень восприимчивой души....   "смахивая слезу (какого- то удовлетворения  и  счастья)" http://www.kolobok.us/smiles/he_and_she/give_heart.gif

0

20

Так.... кто отредактировал шапку этого фика как яой?! Там высокие платонические, ну в крайнем случае сенён-айные чуйства!

0

21

Эния написал(а):

5. Вид/Категория:Э... Ну, ладно пусть будет Слэш

Видимо, причина в этом.

0

22

Эния
У нас всего 4 категории, характеризующие общую направленность сюжета.
Если это не яой, не юри и не гет - то "джен".
Ты считаешь свой фанфик дженным?
Вопрос без подвоха. Если да - ок, порсто исправляешь в шапке и я исправляю в названии.

0

23

Да, я предпочла "джен".

0

24

Эния
Ага, поправила.
Если ещё где исправить - скажешь?

0

25

Ок. Спасибо)

0

26

блин, как же круто!!! сколько раз его перечитываю!  http://s57.radikal.ru/i156/1001/69/3fb0acbaaa7e.gif  http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/18/413/18413875_1203511800_bm.gif

0


Вы здесь » 7 самураев - 7 богов » Фан-фики » "День воспоминаний", джен, PG, ангст, deathfic, Камбей/Кюдзо и др.